К 120-летию со дня рождения
8 февраля 2015 года от Рождества Христова исполняется 120 лет со дня рождения замечательного человека — отца Андрея (до своего монашеского пострига 30.11.1945 года носившего имя Всеволод Коломацкий), биография которого уникальна и заслуживает особого внимания.
Родился этот прославленный труженик в селе Саражинцы Киевской губернии, в семье церковного псаломщика Владимира и его жены Серафимы (в девичестве Богородицкой). Учился он в церковно-приходской школе и Киево-Подольском духовном училище, дар любви к Богу и усердной молитвы приобрел с детства.
Всеволод Коломацкий поступил в Киевскую духовную семинарию, но в связи с началом Первой мировой войны пошел добровольцем в Российскую армию, в ряды Чешской (Киевской) дружины, которая впоследствии станет ядром Чехословацкой армии. С первых дней военных действий 3-й роты дружины, в которой он находился, Коломацкий проявил себя как способный разведчик. С августа 1915 года он был направлен в 1-е Киевское военное училище, по окончании которого, получив офицерский чин, был послан в 15-й запасной батальон в Виннице и практически сразу подал прошение о переводе в действующую армию. 4 июня 1916 года он прибыл на службу в 5-ю роту 127-го Путивльского полка, в составе которого участвовал во всех боях в качестве начальника пеших разведчиков до конца 1917 года, когда вследствие ранения был эвакуирован в Киев. К этому моменту 21-летний Всеволод был в чине поручика, получил четыре ранения и имел шесть боевых наград, в том числе ордена святого Станислава и святой Анны 3-й и 2-й степеней, которые изготавливались из золота или покрывались густой позолотой, два Георгиевских креста. Надо сказать, что Всеволод воспринимал войну, прежде всего, как отстаивание правды, защиту православной земли, верующего народа, как самопожертвование, о чем он пишет в своем жизнеописании.
С 1918 года Всеволод Коломацкий вступает в ряды Белой армии, не жалея себя для борьбы с большевистскими богоборческими формированиями. К октябрю 1921 года, получив еще четыре ранения, он дослужился до командующего 1-м генерала Маркова пехотным полком, был награжден белогвардейским орденом святого Николая 2-й степени (количество награждений всего 337 — прим. автора), звание подполковника получил еще в сентябре 1920 года. Всеволод Коломацкий был в рядах Белой армии до последнего дня, после поражения с остатками белогвардейских частей ушел в Румынию, а оттуда в Чехословакию. Как воин Чешской дружины он за выдающиеся заслуги получил гражданство ЧСР и практически автоматически три воинские медали. По предложению Чехословацкого министерства национальной обороны в 1921 году после сдачи необходимых экзаменов он поступил на военную службу в 19-й пехотный полк, находящийся в г. Мукачево.
Необходимо отметить, что в период службы в Белой армии подполковник Коломацкий близко познакомился с епископом Вениамином (Федченковым), который по личному к нему обращению генерала Петра Врангеля возглавил военное духовенство Вооруженных сил Юга России (ВСЮР). Епископ Вениамин стал духовным наставником молодого офицера, после войны несколько раз писал ему и послал в благословение и назидание богослужебные книги: служебник, требник и часослов, мягко наставляя искать священничества.
В апреле 1923 года Всеволод оканчивает дополнительные офицерские курсы в Кошицах. Перед ним открывалась блестящая воинская карьера: чешский дружинник, получивший множество наград и блестяще окончивший курсы, капитан (по-чешски nadporučik — прим. автора)… Но в этот же период через Германию приезжает его невеста — Елисавета Власенко, с которой он познакомился в 1917 году в Киеве, когда долечивал ранения. Они с Елисаветой почти потеряли надежду на ее приезд, но при посредничестве организации Красный крест эта встреча чудесным образом состоялась. Всеволод молился и дал обет, что если невеста приедет, то он отложит воинскую карьеру и примет сан священника. Служение Богу бы в большей мере наполняло душу этого жертвенного и любвеобильного человека. Отдельно следует отметить, что, по откровениям самого батюшки, которые дошли до нас с тех времен через людей, с ним общавшихся, на его руках нет крови: ходил в разведку, брал «языка» и приводил к своим, в расположение части. Он был очень способным разведчиком, поэтому проливать кровь и не требовалось.
Хорошо понимал Всеволод и то, что все члены Церкви как Тела Христова призваны быть миссионерами и нести апостольскую службу — каждый по своим силам. Он в полной мере осознавал, что даже и не начал раскрывать свой потенциал на ниве Господней.
По исключительному промыслу Божьему в этот же период в Мукачево приезжает Владыка Вениамин, назначенный управляющим Карпаторусской ПЦ с титулом епископ Мукачевский.
— Ну что? Готов? — был первый вопрос Владыки.
— Готов! — ответил без размышлений Всеволод.
Елисавета с внутренним удовлетворением и благорасположением дала согласие принять на себя бремя матушки и помощницы. События развивались стремительно. В тот же день было подано прошение об освобождении от военной службы. В мае 1923 года в Праге Всеволод и Елизавета обвенчались. 14 января 1924 года Владыка Вениамин рукополагает Всеволода в диаконы, а 15 января — в день преподобного Серафима Саровского — во священники.
В то время отказаться от воинской карьеры, где было гарантировано жалование, и стать православным священником, не получая никаких пособий, не говоря уже о зарплате от государства, уже было подвигом. Самоотверженный и смелый шаг…
Отец Всеволод был общительным человеком и мог повести людей за собой. В Закарпатье в это время жили в основном униаты, относившиеся к православным недружелюбно, но молодой священник проводил разъяснительную работу, шел в массы, в результате чего привел многих к Православию. Его популярность росла изо дня в день, но на этом миссионерство батюшки не ограничивалось. Он сосредоточился на строительстве храмов. Первый деревянный храм был построен в селе Русском в 1926 году, в следующем году отец Всеволод воздвиг и свой первый каменный храм в селе Ракошино.
Архитектор Николай Пашковский, под руководством которого Всеволод Коломацкий учился проектированию и строительству, изготовил проект этого храма. Все работы от основания фундамента, возведения и до росписи дома Божьего молодой священник производил бок о бок со специалистами, благодаря чему быстро перенимал практический опыт. Он был неутомимым тружеником, работал по 16 часов в день, при этом забывая все: семью, часто больную жену, личные дела.
Радость и вдохновение от производимой работы затмилось страшным непредвиденным горем. Выздоровевшая после первой тяжелой болезни (менингита) супруга отца Всеволода (она была реально вымолена и исцелилась благодаря частым принятиям Святых Христовых Таин) скончалась 6 декабря 1927 года в Мукачевской больнице в результате второй краткой болезни. В супружестве родились мальчик Даниил и девочка Клавдия, которая умерла в младенческом возрасте. Жену и дочку отец Всеволод похоронил у стены Ракошинского храма.
От рождения близорукий (минус 11 диоптрий), отец Всеволод не только проектирует, но и великолепно расписывает храмы, пишет иконы, сам шьет церковное облачение.
За 14 лет священник Всеволод возвел на Закарпатье храмы: 1926 г. — село Русское; 1926—27 г. — село Ракошино, первый каменный храм; 1927 г. — село Червенево; 1927 г. — село Давыдково (у Мукачево); 1928 г. — село Барбово (у Мукачево); 1928 г. — село Нуклово, строительная переделка храма; 1930— 32 г. — город Ужгород; 1931 г. — село Домбоки (у Мукачево), переделка зернового складского помещения (дар супругов Карбованцевых) в здание женского монастыря; 1932 г. — село Домбоки, храм на земле, которую передали в дар супруги Карбованцевы; 1934—35 г. — село Билки, Иршавский район; 1935—36 г. — город Свалява; 1936—38 г. — город Мукачево, каменный храм с епархиальным домом; 1937 г. — село Гукливе; 1937—38 г. — собор в Великих Лучках; В этот же период Всеволод Коломацкий составляет проекты храмов в Теребле, Каноре и Салбодоше.
Храм в Ракошино, Западная Украина, первый каменный храм
При этом сам батюшка Всеволод живет в нищете, всего себя отдавая миссионерству и строительству во славу Божию. А противники веры Христовой злятся и негодуют. О скорбях, которые пережил батюшка в тот период, он в своих воспоминаниях нигде не пишет. Но тревожные сигналы о борьбе за распространение истинной веры нам преподносит история. Супруги Карбованцы из Домбока отдали свои строения и землю для женского монастыря, сами из своей усадьбы перешли жить в маленький домик. В одну зимнюю ночь злоумышленники, заложив камнем дымоход, удушили угарным газом боголюбивых супругов. Над могилой этих новомученников отец Всеволод с прихожанами построили деревянную часовенку.
Неоднозначно складывалась и личная жизнь отца Всеволода: 4.12.1929 он, имея на руках ребенка, сочетался гражданским браком с Магдалиной Ваймеровой. В 1930 году у них родился сын Игорь, а впоследствии и дочь Татьяна. Конечно, отец Всеволод понимал свою слабость и грех и сам просил для себя наказания в виде жесткой епитимьи. В своем жизнеописании батюшка приводит обстоятельства, которые позволили несколько смягчить суровость церковного наказания. Церковное руководство ввиду незаменимости отца Всеволода как строителя храмов не изгнало его из своих рядов, давая возможность искупить вину и определиться с выбором. Свою роль сыграли и материалы состоявшегося в 1923 году в Константинополе Церковного Собора о возможности двоебрачия духовенства (жизнеописание от 22.11.1945, Оломоуц).
Годы длилась епитимья, это было время суровой внутренней борьбы и одновременно душеспасительного смирения. При этом батюшка не переставал работать. После окончания построек в 1933 году епископы Мукачевско-Прешовский Дамаскин и Моравско-Силезский Горазд назначили отца протоиерея временным военным священником к Земскому командованию в городе Брно, где то время было немало православных воинов. От Владыки Горазда он получил священный антиминс и литургические сосуды для совершения богослужений в воинских частях. Это был знак доверия со стороны Владыки Горазда и первое послабление епитимьи. В Моравии отец Всеволод по просьбе Владыки снова занялся строительством храмов. К этому времени (1933 год) батюшка полностью освоил проектирование, строительство и работы по росписи храмов.
В период 1933—1942 годов протоиерей Всеволод возвел храмы в Моравии: 1933—34 г. — село Ржимицы; 1934—36 г. — село Худобин; 1936—39 г. — село Стременичко; 1937—39 г. — город Оломоуц; 1937—39 г. — село Долни Коуницы; 1939—40 г. — город Тршебич; 1941—42 г. — село Челеховицы на Гане. Кроме того, были расписаны храмы в селе Штепаново в 1941 году и в селе Вилемово в 1942 году.
Храм в чешском Оломоуце
Отец Всеволод в своем жизнеописании от 22.11.1945 уточняет: «Все работы производил лично, особенно в последних постройках, когда правительство разрешило строить только при условии, если будем строить исключительно сами, без права нанять рабочих…»
С 1933 года, числясь воинским священником в Моравии, где он мог спокойно выполнять свою должность, он не только строит там храмы, но и постоянно выезжает в Мукачевскую епархию, чтобы закончить начатые там постройки.
Необходимо отметить и участие отца Всеволода в издательской деятельности. В монастыре преподобного Иова Почаевского в селе Ладомирова (сейчас это территория Словакии) благодаря трудам архимандрита Виталия (Максименко) было организовано типографское братство. Русские шрифты и типографское оборудование поступило из комитета «Червоно — Русская Лига». Это была походная типография чехословацкого корпуса, доставленная через Владивосток.
При непосредственной поддержке архим. Виталия отец Всеволод с 1928 года начал издавать журнал «Православная Лемковщина» (сборник материалов о православном движении на Лемковщине) и журнал «Православная Карпатская Русь» (ПКР). Поскольку из всей братии он один имел чехословацкое гражданство, то издательство было официально зарегистрировано на его имя, он же являлся и главным редактором. Журнал издавался два раза в месяц, в нем освещались события из жизни Церкви в Карпатском регионе, что полностью соответствовало названию газеты. Постепенно перечень публикуемых материалов расширился, в связи с чем в 1934 году журнал меняет название на «Православная Русь». Это издание было очень популярным среди верующих и сильно способствовало православному миссионерскому движению.
В 1944 году монахи покинули территорию Словакии, переехали в США и основали типографию и издательство в Свято-Троицком монастыре РПЦЗ в Джорданвиле, и с 1947 года издание журнала «Православная Русь» было возобновлено. Часть монахов перебрались в Германию, где они продолжили издательскую деятельность в монастыре святого Иова Почаевского в Мюнхене. И до сих пор в монастыре печатают церковные календари и литературу.
Удивительно, как один человек успевал совершать столько работы: возводил и расписывал храмы, издавал журнал, закупал ткани и шил церковное облачение и даже митры — и это при очень слабом зрении!
В 1935 году батюшка был назначен церковным референтом Епархиального Управления Чешской Православной Епархии, одновременно оставаясь в Мукачевско-Прешовской Епархии в качестве организатора и строителя храмов. Им были созданы проекты и произведены подготовительные работы к постройкам храмов в городах Пршерове, Таборе и Кромержиже.
Многократно святой Владыка Горазд письменно и устно подчеркивал, что ничего случайно не бывает, и неслучайно Господь послал отца протоиерея в Моравию, предварительно избрав его еще в 1914 году при вступлении добровольцем в Чешскую дружину в Киеве. В 1936 году покаянные чувства настолько овладели отцом протоиереем, что он решил совершенно отойти от семьи, лишь поддерживая ее духовно и материально, о чем официально сообщил Владыке Горазду. В то же время Владыка Дамаскин, основываясь на покаянии отца протоиерея и долголетней епитимье, разрешил ему совершать богослужения и вручил за труды и жертвенность на ниве Божией похвальную грамоту.
В 1936 году с согласия Митрополита Досифея отец протоиерей сослужил при торжественном освящении храма в с. Худобине, с этого же периода он получил благословение от Владыки Горазда совершать богослужения, как подобает в протоиерейском чине. В начале 1942 года Владыка Горазд после подробного расследования и расспросов в семье благословил отца Всеволода сослужить ему при Архиерейской Литургии как старшему из священнослужителей.
27 мая 1942 года в Праге было совершено покушение на германского протектора Богемии и Моравии Г. Гейдриха. Воины-парашютисты, успешно выполнившие это боевое задание, укрылись в крипте православного собора святых Кирилла и Мефодия, и нацисты обрушили свой гнев на представителей Православной церкви. 4 сентября 1942 года после допросов были расстреляны Владыка Горазд, священники собора Вацлав Чикл и Владимир Петршек с семьями и староста прихода Ян Сонневенд. По делу Гейдриха арестовали около 260 человек, каждый понес наказание, при этом было расстреляно и отправлено в концентрационные лагеря и множество мирян.
26 сентября вся Епархия была распущена и практически все духовенство послано на принудительные работы в Германию, причем под страхом смертной казни было запрещено проведение каких-либо священнодействий. Участь всех разделил и протоиерей Всеволод Коломацкий. 28 сентября был произведен арест, после тюремного заключения и расследования он был отправлен на принудительные работы в Германию, в Кант у Бреслау. Ввиду многочисленных ранений и плохого зрения батюшку возвращают в Прагу с условием постоянно отмечаться в гестапо.
Отец Всеволод в своем жизнеописании от 22.11.1945 года пишет: «Неслучайно в феврале 1945 года меня надоумил Милостивый Господь купить, прочесть, увлечься и увлечь ряд священников к совершению Молитвы Иисусовой. Единой утехой и великой поддержкой была эта краткая, но действенная молитва во имя и с именем Господа нашего Иисуса Христа. Сбылось слово Господне: „Не бойся, только веруй!“ и „Когда поведут вас … к начальствам и властям, не заботьтесь, как и что отвечать; ибо Святой Дух научит вас в тот час, что должно говорить“ (Лука 12, 11-12). Молитва Иисусова перед самым допросом и во время его подавала бодрость духа, хотя обвинения были смертельные, и во время многих и долговременных допросов Сам Господь научил не запутаться, не выдать других, наоборот, защищать Святое Православие и Церковь Христову».
Батюшка трудился простым рабочим на сахарной фабрике, а потом в Пражской киностудии AFIT в качестве художника-мультипликатора. При его участии был создан первый чешский мультипликационный фильм «Свадьба на Коралловом море», вполне возможно, что он вырисовывал осьминожку, которая выплясывала «казачка».
Несмотря на строгий запрет совершения богослужений, отец протоиерей наладил личные отношения с пражскими верующими и как истинный священнослужитель начал тайно совершать богослужения и требы. Происходило это в 1943—1944 годы на квартире брата Шемберы. Отец Всеволод читал вероучительные лекции, готовил кандидатов в священнослужители (например, о. Яна Голого и др.), поддерживал борцов против фашизма. И на работе, и в обществе, и всюду, где было можно, отец протоиерей говорил, наставлял, читал лекции как в духе святого Евангелия, так и с приведением примеров из произведений Ф. М. Достоевского, творчество которого досконально изучил. Он издал и подпольно распространял житие преподобного Серафима Саровского с текстом его пророчеств. Слава Богу, никто не выдал его нацистам. Его уважали и любили верующие; видя, что он всего себя отдает Церкви, а в частности и им, они всецело доверяли отцу протоиерею, помогали в различных жизненных ситуациях, с воодушевлением вносили свой вклад в дело строительства домов Божьих.
В 1945 году Чехословацкое правительство по предложению особой комиссии Министерства школ и народного просвещения назначило прот. Всеволода вместе с прот. В. Червиной (которого он разыскал еще в конце апреля и просил возглавить пражский приход и управление) управляющим Чешской Православной Церковью (ЧПЦ). Произошло это по той причине, что в Праге не оказалось никого из членов Епархиального управления, кроме протоиерея В. Коломацкого, сыграло роль и то, что он один нелегально, в подполье обслуживал нужды православных в Праге.
В этот период отец Всеволод много сделал для восстановления и легализации в административном смысле всех прав ЧПЦ, после ее запрещения и ликвидации нацистами в 1942 году. Он участвовал в переговорах с представителями правительства и руководством городов, вел официальное церковное делопроизводство, принимал непосредственное участие в восстановлении поврежденных войной храмов, в том числе кафедрального собора святых Кирилла и Мефодия в Праге. С прибытием от РПЦ экзарха, архиепископа Елевферия (Воронцова) в июле 1946 года отец Всеволод был назначен настоятелем Успенского храма на Ольшанах в Праге.
К 1945 году отцу Всеволоду пришлось сделать окончательный выбор: остаться жить с семьей в миру и отказаться от священнического сана или разорвать семейные узы и всецело посвятить себя жизни Церковной. Отец Всеволод, принося покаяние, расторгает брак и просит о принятии монашества. 13.12.1945 года в монастыре святого Иова Почаевского в Ладомировой из рук архимандрита Саввы (Струве) он принял монашеский постриг с именем Андрей, в память святого апостола Андрея Первозванного. Как пишет сам батюшка (жизнеописание от 22.11.1945), его «духовным отцом и молитвенником был отец Георгий Новак, а после его отхода к Господу — отец архимандрит Исаакий (Виноградов)».
Возвращение на родину волынских чехов в 1946—1948 годы дало иеромонаху Андрею новую благотворительную цель — он занялся перестройкой и оборудованием храмов, предоставленных государством для православных волынских чехов. Более чем в 30 городах оставил он после себя свой жертвенный миссионерский след.
С июня 1945 года отец Андрей выезжал в Моравию, помогая восстанавливать храмы после разрушений и оборудовать приходы. Он решал вопросы о приобретении евхаристических комплектов, сам шил облачения, отремонтировал сильно поврежденный снарядами храм в городе Оломоуц, обновил храмовую роспись, позолотил большой купол (1945—1946). До нашего времени дошла уже пересказанная неоднократно благочестивая история о том, что при работе по обновлению Оломоуцкого храма отец Андрей упал с шатких лесов с большой высоты, при этом не только не разбился, а встал с земли, отряхнулся и снова полез на леса продолжать работу. Таких чудесных историй до нас дошло несколько. Не стоит их все подробно пересказывать: и без того нормальному верующему человеку сердце подскажет, что перед нами образ человека исключительного в истории Церкви, и чудеса, происходящие с ним, нисколько не прибавят умиления или благорасположения к этому замечательному созданию Божию. Да и есть ли смысл описывать отдельные чудеса, если вся его жизнь — одно великое чудо? Он строил, восстанавливал и расписывал храмы за столь короткий срок, что и представить себе невозможно. А разве не чудо, что, будучи с июля 1946 года настоятелем Успенского храма на Ольшанах в Праге, отец Андрей продолжал строительство храмов в Оломоуцкой Епархии?
В период 1946— 1950 годов батюшка возвел следующие храмы: 1946—48 г. — город Кромержиж; 1947—49 г. — Медзилаборцы, большой монументальный храм-памятник; 1947—50 г. — село Стакчин, большой каменный храм; 1948—49 г. — село Углич-Кривое, восстановление храма; 1948—50 г. — Прешов, каменный храм-памятник, кафедральный собор Прешова. В 1950 году им также был расписан иконостас храма в городе Прешове.
В Пражской Епархии в 1948—1949 годы отец Андрей строил иконостасы и оборудовал храмы и домовые церкви: в городе Литомежицы, в селе Верненжицы, в городе Постолопрты, в городе Мост, в городе Жатец. Кроме того, он передал церковному руководству несколько проектов для будущего строительства храмов как в Пражской, так и Оломоуцкой Епархии.
С момента образования Православной семинарии в Карловых Варах в 1948 году отец Андрей преподавал там практическую литургику. В 1950 году семинария переместилась в Прагу, и с этого же года в городе Прешов был образован Православный богословский факультет. Батюшка и там занимался преподавательской работой, кроме того, редактировал и готовил к изданию церковную литературу, например, Ладомировский «Великий сборник».
19 июля 1946 года «строителя храмов» возвели в игумены, а к Пасхе 1947 года — в архимандриты. Выдающейся его работой является воздвижение великолепного храма Святого Духа в городе Медзилаборцы на востоке Словакии, в 11 км от польской границы. Строительство длилось с 1947 по 1950 год.
Храм был воздвигнут как памятник-мемориал героям, павшим на полях Второй мировой войны, прежде всего на близлежащем Дукельском перевале, где велись продолжительные кровопролитные бои. Приемную комиссию возглавлял генерал Людвиг Свобода, ставший позднее президентом Чехословакии.
Архимандрит Андрей был верным помощником и почитателем заслуг Владыки Горазда и первым, кто написал его икону. 4 мая 1961 года Епископа Богемского Горазда прославила в лике новомучеников Сербская ПЦ, а 27 августа 1987 года Чехословацкая ПЦ. Сам Владыка Горазд очень высоко ценил в отце Коломацком дар веры, верность и преданность ему как предстоятелю Церкви, исключительные миссионерские качества. Владыка Горазд о нем говорил: «Это ангел, посланный нам от Бога…»
Есть сведения, что в начале 1950-х годов об отце Андрее говорилось как об одном из кандидатов на епископскую кафедру в Словакии. Возможно, именно из-за его вероятного продвижения по церковной иерархии у батюшки появились недоброжелатели, а зная его бескомпромиссность и привычку говорить правду в глаза, ему чинили препятствия государственные органы власти.
Архимандрит Андрей был вынужден уйти с факультета, попробовал вернуться в Прагу. С этого периода и до конца дней земных его жизнь стала жизнью скитальца. Всплывшая в пятидесятые годы «верхушка управителей» ПЦ в Чехословакии не нуждалась в его духовном и организаторском опыте, да и слишком много он знал. Ему не дали никакой управленческой функции, а наоборот, стали отдалять от центральных органов и направлять в уединение. По возвращении в Пражскую епархию в апреле 1952 года он был направлен в глухой район северной Чехии с назначением настоятелем прихода в городе Чешская Липа, в дальнейшем его переводили с прихода на приход. Собственного жилья он не имел, существовал как аскет и скиталец, временно проживая по домам сердобольных прихожан. При этом отец Андрей не унывал, писал иконы, расписывал храмы и иконостасы. Только в 1957 году, когда отцу-труженику уже был 61 год, ему был предоставлен нуждавшийся в ремонте и обновлении храм на окраине города Румбурк. Это был старый римско-католический костел святого Иоанна Предтечи в крайне плохом состоянии. В заброшенном храме не было ни окон, ни дверей, ни полов, только голые стены; нечто подобное представлял собой и приходской домик.
Отцу архимандриту удалось сплотить вокруг себя верующих, в короткий срок образовать приход и с помощью прихожан отремонтировать и привести в порядок церковные строения. Здесь он обосновался до конца своих дней, проживая с сильно больным сыном Даниилом. Впрочем, дома он почти не бывал: боголюбивый труженик не мог сидеть сложа руки, когда столько храмов нужно было восстанавливать. До конца своей смиренной жизни он жил в разъездах, трудясь в заботах о благолепии домов Господних.
Хотелось бы отметить, что батюшка предупреждал любого участника стройки, чтобы на рабочей площадке никто не курил, не ругался браными словами, не ходил полуголый и по возможности произносил молитву. Говорил: молитва — это дыхание души. Перед началом строительства отец Андрей служил молебен, проводил чин освящения. К каждому запланированному этапу работ он относился благоговейно, освящал инструменты и стройматериалы, давая понять присутствующим, что возведение храма — великая миссия и призвание, требующее от всех участников понимания этого душеспасительного процесса и своей роли в нем. Чувство благоговения передавалось каждому его помощнику.
Так и жил этот неутомимый труженик, жил, себя отвергая, лишь бы в каждый день успеть что-либо сделать для Церкви.
В 1953 году отец архимандрит отремонтировал большой старокатолический костел в городке Красная Липа. По ночам неизвестные лица регулярно разбивали там окна, портили двери. Возможно, это были акты вандализма, а возможно и умышленные действия определенной группы. В виду невозможности постоянно ремонтировать и приводить в порядок храм, православный приход отказался его использовать. В 1965 году по невыясненным причинам храм был снесен коммунистами.
Именно с августа 1965 года имя архимандрита Андрея появилось в списках STB (аналог КГБ) в рубрике «Некатолические церкви». Архив документов безопасности (Archiv bezpečnostních složek) располагает данными, что с 1965 году его имя там значится, но каких-либо документов, подтверждающих его взаимодействие со службой безопасности, нет. Вполне возможно, что ничего и не было, или он имел объяснения с STB в связи с ситуацией с костелом в Красной Липе. История действительно загадочная, и по сей день нет четких объяснений того, по какой причине величественный высокий костел был внезапно снесен. Кроме того, известно уже достаточно много случаев, когда люди были вписаны в списки STB и сами об этом знали. В судебном порядке им приходилось очищать свое имя. В 1965 году 70-летний батюшка не имел какой-либо ведущей функции в Церкви, жил на периферии — и вдруг внезапно стал интересен службе безопасности. Совершенно ясно, что сотрудником он не был, а спекулировать на подозрениях о его в сотрудничестве неуместно даже с позиции здравого смысла.
Что касается детей батюшки, Татьяна и Даниил умерли в 1980-е годы, а Игорь Коломацкий в ноябре 2010 года, отпевание 26.11.2010 г. совершали архимандрит Сергий (Иванников) и протоиерей Олег Махнев.
Верующий человек Мирослав Ф. Грабец в своей статье, посвященной 25-летию священнической службы архимандрита Андрея, пишет: «Правда, не раз можно было услышать вопросы: „Что, собственно, о. Коломацкий сделал такого, за что его так хвалят и величают?“ Ответ общим хором давала молва народная: „Коломацкий строит храмы!“ — „А что же в этом такого большого? Ведь во всем остальном мире разве мало построено храмов, и все дальше продолжают их строить без того, чтобы особенно величать строителей?“ — „Да, это-то так, — продолжает народная молва, — но ведь Коломацкий строит даром, он ни с кого денег не требует, строит собственными руками, он лишь помогает бедному народу!“ — „Тогда именно это и есть весьма подозрительно! Ибо как может человек работать, не получая мзды своей? Значит, либо он фанатик, т. е. человек ненормальный, а таких, конечно, бывает немало у других организаций и у всяких вероисповеданий, так что незачем особенно восхвалять. Или же тут налицо другая возможность: он человек нормальный и работающий ловко по чьему-то приказанию, хитро маскируя свою подозрительную работу и прикрывая ее якобы невинными целями религиозными!“
Вот так злобные люди из стана врагов, главным образом, конечно, мадьяроны старого типа своими всякими подозрениями и обвинениями в „панславизме“, „большевизме“ и во всевозможным „кознях Москвы“ пытались лишь позорить и осквернять святое дело. Должно быть, не знали, а может быть, знали да знать не желали, что это большое дело делается о. Коломацким зачастую впроголодь и в таких условиях жизни на месте постройки, каким не позавидует даже чернорабочий! Нашлись даже лица — особенно из рядов ослепленных униатов — не постеснявшиеся поспешить с доносами, предложив невероятнейшие измышления и клеветы, лишь бы вставить палки в колеса и помешать развивающемуся благому начинанию, которое они считали для себя опасным. Но о. Коломацкий все терпеливо переносил, ибо знал, что делает он правое дело и что за ним — народ» (журнал «Свет Православия» № 2/1949 год, стр. 5—8).
Конечно, храмы, которые выросли на территории Чехии, Словакии, Закарпатья благодаря усердию архимандрита Андрея, по своей архитектуре, изящности, красоте значительно отличаются от местных костелов. Любой неравнодушный к красоте человек, созерцая храм Божий, выстраданный и материализованный из первоначальной мысли-задумки отцом Андреем, невольно любуется причудливыми формами позолоченных или со вкусом расписанных маковок-куполов, фигурных витиеватых элементов, подчеркивающих отдельные выступающие части строения. Батюшка-строитель, как знаток русского стиля, использовал наружные полукруглые и арочные декоративные элементы, уменьшающиеся кверху, получившие в храмовой архитектуре название «многоярусных кокошников». «Кокошники» боголюбивый батюшка вставлял как для украшения карниза, так и в нижнюю часть барабана, который обязательно переходил в купол в виде луковицы. В шатровую крышу он вмонтировал декоративные окошечки, на более простых строениях за неимением средств использовал обычную четырехскатную крышу, но и в этом случае добавлял наружные декоративные элементы.
Такая любовь к красоте, воплотившаяся в этих прекрасных формах домов Божьих, является выражением внутреннего состояния души и духа самого автора. Хотя, по большому счету, автором выступает Сам Бог, но, чтобы услышать и прочувствовать этот позыв Божий, надо самому строителю иметь чувствительное сердце, где через душу и ее высшую часть — дух он соединится с Духом Божьим. Таким же состоянием обладал и иконописец инок Андрей Рублев.
Вот список храмов, в которых отец Андрей расписывал иконостасы или интерьер:
1926 г. — село Русское; 1926—27 г. — село Ракошино-Русское; 1926—27 г. — село Давыдково; 1927 г. — село Барбово; 1931 г. — город Ужгород; 1932 г. — село Домбоки; 1936 г. — город Свалява; 1936 г. — город Мукачево; 1934 г. — село Ржимицы; 1936 г. — село Худобин; 1937 г. — село Стременичко; 1939 г. — город Оломоуц; 1940 г. — город Тршебич; 1942 г. — село Челеховице на Гане; 1948 г. — город Кромержиж; 1949 г. — город Медзилаболцы; 1950 г. — город Прешов; село Вернержицы, округ Дечин; село Постолопрты; город Прага, кафедральный собор на ул. Ресслова (придел святого Горазда); 1953 г. — город Мост; город Литомержицы; город Подборжаны; 1953—58 г. — город Жатец; село Хоржовички; город Опатов, округ Требич; город Горшовский Тын; Пльзень; Ланшкроун; Теплице; Пардубице; Усти-над-Лабем; Пршеров; село Красна Липа; 1959—60 г. — город Либерец; Михаловце; Прешов, факультетская часовня; Чешская Липа; Румбурк, храм и приходской дом ; 1969 г. — Прешов, проект колокольни при храме св. Александре Невского; 1971 г. —Прага, иконостас часовни, ул. В Яме 6; 1971 г. —Соколов; 1973 г. —Франтишковы Лазни, 1973 г. — Опава, иконостас; 1974—75 г. — село Судице у Опавы; 1976 г. — Острава.
Срок земного пребывания боголюбивого старца постепенно подходил к концу. Немалую чашу горестей и лишений пришлось ему испить. Восемь раз он был ранен, в том числе и тяжело, раны болели, невыносимо ныли, причиняя страдания, в ранние годы он овдовел, оставшись с тяжело больным сыном на руках. Вечный скиталец, не имеющий, где главу приклонить.
Архимандрит Андрей прожил 84 года земной жизни, которую по праву можно назвать примером жертвенности, и Господь принял его многострадальную душу. Произошло это в Румбурке 13 февраля 1980 года, в день святых бессребреников и мучеников Кира и Иоанна. Предвидя кончину, батюшка позаботился о том, чтобы принести покаяние в предсмертной исповеди и принять Святое Причастие, для этого он обратился к священнику Георгию Минчичу, который все совершил в полном соответствии с православной традицией.
Отошел ко Господу великий труженик архимандрит Андрей, о котором людская молва до сих пор говорит: «Его монастырь — вся Чехословакия».
12 февраля 2010 года в Российском центре науки и культуры по благословению и при участии Митрополита Христофора состоялась международная конференция, посвященная 30-й годовщине со дня кончины архимандрита Андрея (Коломацкого).
Память об этом иконописце, молитвеннике, строителе и миссионере живет с людских сердцах. Недаром народная молва окрестила батюшку строителем храмов.
Протоиерей Олег Махнёв